- Неделя. Продержишься без сигарет, - сутки я буду в твоем полном распоряжении, - сказал Ямамото воскресным вечером, когда терпение мечника окончательно улетучилось струйкой сигаретного дыма.
- Пфе, да как нефиг делать! – бодро ответил Гокудера, прикинув размер бонуса. Размерчик был впечатляющий, а задача казалась невероятно простой.
Стоило только отнестись к этому, как к очередной тренировке, и всё должно было пройти без сучка, без задоринки.
Первый день прошёл в предвкушении. Сутки, думал Гокудера, сутки я могу делать с ним всё, что угодно. Только вот он никак не мог решить, с чего начать. Мозг кипел от соблазнительных видов, возникающих в воображении, а перевозбуждение пришлось пару раз снимать вручную. К вечеру подрывник решил, что Ямамото следует непременно связать, но как подойти к этой стадии он до сих пор не придумал.
Утро второго дня началось намного хуже. Без привычных сигарет всё вокруг было каким-то неприветливым, солнце светило слишком ярко, а запах кофе был слишком чистым. Днем Гокудера был ещё более раздражительным, чем обычно, срывал свою злость на Ламбо, и распугивал всех угрюмым выражением лица. В списке того, что было необходимо сделать с Ямамото появился пункт «медленное удушение». К вечеру стало совсем худо – без сигарет тошнило, еда потеряла вкус, а руки мелко подрагивали. Стянув ручку со стола Десятого, Гокудера уже пятый раз пытался ею затянуться, а когда ничего не получалось, то подрывник быстро стрелял смущённым взглядом по сторонам и убирал ручку подальше. Помогало ненадолго, и уже минут через пять действие повторялось.
На третий день Гокудера понял, что вчерашняя пытка - это всего лишь начало. Ко всем симптомам прибавились ещё нервно дрожащие пальцы, что для подрывника было совершенно неприемлемо. Неизменная улыбка Ямамото казалась издевательством, и хотелось послать к черту пари, взять пример с Хибари и забить кого-нибудь до смерти! Но Гокудера стойко терпел. Ровно до полуночи, когда духота ночи помешала забыться сном, и он не выдержал. Вышел на улицу, трясущимися пальцами вытряхнул сигарету из пачки, и даже успел щёлкнуть зажигалкой, когда сзади раздалось веселое «йо, Гокудера!» Так и неподкуренная сигарета выпала изо рта, из груди вырвался отчаянный вопль, а в голове стучала лишь одна мысль. «Отымею. Поставлю носом к стенке – и…» Дальше Гокудера додумать не сумел, поймал взгляд добрых ореховых глаз, развернулся и поплёлся обратно в комнату, продолжать добровольную пытку.
Как ни странно, но четверг и пятница оказались проще, открылось второе дыхание, цель была близка, а улыбающаяся физиономия мечника не раздражала, а манила. В голове мелькали картинки нецензурного характера, одна другой краше. Гокудера даже пожалел, что согласился всего на сутки. Надо было требовать больше, чтобы отомстить за все годы терпения. Шестой день прошёл в ожидании воскресенья, а Ямамото не показывался даже в снах. Гокудера вспоминал всё то, что успел придумать для мечника за шесть дней и медитировал на часы. До окончания срока оставалось 22 часа и 11 минут. Распечатанная пачка сигарет лежала на столе.
Последний день оказался самым трудным. Организм страдал от переизбытка кислорода, а где-то внутри засело чувство нетерпения, требующее подпитки никотином. Тишину кабинета нарушало лишь методичное позвякивание зажигалки. Оно успокаивало. В 23.45 ожидание стало невыносимым, руки дрожали от нетерпения, а перед глазами стояла спокойная и такая родная улыбка Ямамото. Ровно в полночь мягко щёлкнула дверь, впуская человека внутрь комнаты.
- Полагаю, надеяться, что ты бросишь – глупо.
- Верно, - растерянно ответил Гокудера, не зная, что сделать в первую очередь – притянуть Ямамото к себе и поцеловать, или всё-таки закурить.